Версаль в миниатюре.
Сдержанный, как север. Изящный, как жест в эпоху графинь.
Сдержанный, как север. Изящный, как жест в эпоху графинь.
Есть комнаты, где тишина звучит, как музыка. Здесь, в люксе, названном в честь графини Елизаветы Андреевны Воронцовой-Дашковой (урождённой Шуваловой, 1845−1924), чувствуется дух сильной, творческой женщины.
Этот номер — посвящение женственности, интеллекту и вкусу. Французский каминный экран с ручной вышивкой, английская антикварная мебель, палисандр, фарфор, свет, проходящий сквозь тяжелые шторы — как воспоминание о былом.
Этот номер — посвящение женственности, интеллекту и вкусу. Французский каминный экран с ручной вышивкой, английская антикварная мебель, палисандр, фарфор, свет, проходящий сквозь тяжелые шторы — как воспоминание о былом.
XIX век был веком комфорта: форма и функция впервые объединились, чтобы служить и красоте, и удобству. Именно такая утилитарная элегантность и царит в номере, создавая атмосферу приватной, камерной роскоши.
Мебель В этом люксе — отражение образа жизни
Главный аккорд интерьера задаёт старинный каминный экран из Франции, созданный во второй половине ХIХ века. Он словно перенесён сюда из дворца времён Марии-Антуанетты. Раньше такие экраны служили практичной цели — защищали от искр. Но этот, с изысканной ручной вышивкой, стал украшением номера. Его тонкие цветочные узоры, обрамлённые аркой, словно приглушённое воспоминание о садах Версаля.
Французский каминный экран
Эпоха Рококо — время, когда мебель «кутали» в ткани, а чувства — в метафоры. Это было столетие, когда и взгляд, и жест имели вес, а любовь выражалась на языке веера. Один из таких — перламутровый, тонкий веер хранится здесь. С ним легко представить, как молодая барышня, сидя у окна, медленно взмахивая веером, посылает кавалеру знаки: «ты мне интересен» — лёгкий поворот, «я жду твоего письма» — прикосновение к губам.
Перламутровый веер 19 века
На старинном розовом торшере — сцена, в которой оживает всё очарование XVIII века: кавалер, склонённый над дамой, заглядывает в свёрток — быть может, письмо, быть может, стих, который он аккуратно передал ей за мгновение до этого. Рядом, будто в театре теней, другая пара — юноша, прячущийся за деревом, и дама, укрывшаяся за веером. Вся сцена пронизана лёгкой иронией, игрой, томным напряжением флирта.
Торшер эпохи модерн
Рядом с креслом — английский боковой столик начала XIX века, времени, которое называют эпохой регентства. Это был век денди — мужчин, отточивших искусство стиля до совершенства, и в то же время — эпоха археологических открытий, Наполеоновских походов и новой моды на античность. Подобные предметы — не только изысканный декор, но и функциональная роскошь: множество граней столика позволяют удобно разместить бокал, веер или томик стихов.
Боковой столик начала 19 века
Галантные сцены, распределённые по комнате, также считываются в фарфоровых статуэтках родом из Западной Европы, начало ХХ века. Они не говорят, но кажется, что их жесты и взгляды повествуют о любви, случайных прикосновениях, тайных встречах в вечернем саду. Это дань Франсуа Буше, Ватто и Фрагонара — художникам, умевшим поймать мимолётное и вечное.
Коллекционные фарфоровые статуэтки
Эти отголоски любовных историй не заканчиваются в люксе. Они продолжаются этажом ниже —
в бутик-ресторане особняка, где в изящных бокалах «Кувшинки» подаются коктейли из коктейльной карты «12 вкусов года».
в бутик-ресторане особняка, где в изящных бокалах «Кувшинки» подаются коктейли из коктейльной карты «12 вкусов года».
Этот номер — своеобразная метафора пути
от утончённой барышни с веером до уверенной женщины, наделенной вкусом, умом и внутренней свободой.
Две миниатюрные прикроватные тумбы из палисандра — изысканная французская работа. Ценное дерево, доставляемое в XIX веке из далёкой Индии, славилось своим глубоким природным рисунком, будто играющим на солнечном свете. Тончайшая работа мастера видна в каждой детали: здесь нет декоративной краски — каждая прямоугольная каёмка выложена вручную, с филигранной точностью, тончайшими срезами шпона. Поверхность венчает настоящий мраморный пласт — символ благородства и прочности. Эти предметы будто говорят о вкусах своих владельцев: сдержанных, взыскательных, способных разглядеть совершенство в малом.